Сказ о ведьме Буяне - Страница 5

Сейчас, похоже, скакун использовался по прямому назначению.

Буяна сунула два пальца в рот, и улочку прорезал оглушительный злой свист. Бурый коняга тут же взвился на дыбы, затанцевав на задних ногах. Ведьма уже мчалась к нему, легким посылом колдовским не давая мальчишке свалиться с этакой высоты.

Оказавшись перед перепуганным животным, Буяна рванула поводья вниз, принуждая коня опуститься на все четыре копыта, волшебством и ласковым словом успокаивая и зверя, и дите.

– Что случилось?!

Мальчишка, мигом узнавший ведьму, благо она не один раз бывала в их деревеньке, тут же выпалил как на духу:

– К волхву еду. Коровью Смерть близ наших пастбищ видели!

– Начался уже падеж?

– Нет, слава богам, но затем и спешка такая.

– Давай, малец! Не останавливайся!

Буяна отпустила поводья, и конь, подхлестнутый мальчонкой, вновь рванул с места.

Ведьма, глядя им вслед, задумалась. Коровья Смерть, или иначе Черная Немочь, была истинным бичом селений. Эта нежить распроклятая легко могла оборачиваться кошкой, собакой, коровой – правда, всегда черной – и таким образом спокойно попадала в деревни. Как только ей удавалось это сделать, начинался массовый падеж скота. Причем обычные предосторожности и обереги были ей нипочем и объяснить этого никто не мог. Справиться с Коровьей Смертью могла и ведьма, и простой люд, но предотвратить ее появление в селении мог только волхв. Они же делали амулеты против этой напасти. Обычно тех хватало надолго, но близ Чудовой Чащи амулеты истощались почти мгновенно, а своих волшебников в деревушке не было. Не к Бабе-яге же идти, право слово. Вот и приходилось волхву мотаться в Малиновку мало не каждый месяц. Однако в этот раз ситуация вышла за все мыслимые пределы. Буяна точно знала, что Белозор только оттуда вернулся – более двух седмиц не прошло, она сама вместе с ним ездила. Отчего же обереги так быстро истощились? Ох странное что-то в Чудовой Чаще происходит. Впрочем, чему удивляться – когда там спокойно было?

– Не хочешь ли чаю, Лихослав? – посмотрела ведьма на варлока.

Тот согласно наклонил голову, благо сам уже давно прикидывал, как бы напроситься в гости. Череп на воротах сверкнул на колдунью зеленым светом из глазниц и хмуро пробурчал:

– А, явилась, хозяюшка. Пока ты ходишь невесть… – Череп хмуро оглядел ее спутника, – с кем, тут к тебе толпа народу приходила.

– Так уж и толпа? – не поверила та.

– Ну, мож, и не толпа. Купец с купчихой, что на прошлой седмице были. И парень какой-то, из молодых да шустрых. Прежде я его что-то не видел.

– Что сказали?

– Как всегда, что-то невразумительное.

«Да-а, почему-то мало кто может что-то вразумительное сказать после разговора с Черепом», – хмыкнула про себя ведьма.

– Но я им посоветовал позже зайти.

– Нахамил небось, костяная твоя морда? – недобро сощурилась Буяна.

– Да что ты, хозяйка. Сама вежливость был, – заверил ее разговорчивый Череп.

– Ну-ну, смотри мне! А это варлок Лихослав. По соседству будет жить. Поласковей с ним будь.

– Сосед, значит, – глумливо хмыкнул Череп. – Ну будь здоров.

Ведьма вздохнула и, погрозив злыдне кулаком, вошла в услужливо распахнувшиеся ворота. Чародей последовал за ней, перекинувшись парой слов с «привратником». Буяна тем временем позвала домового. Перепоручив его заботам Ворона (Веденя долго охал и ахал над жеребцом, выражая свое восхищение им, а заодно и «наметившейся тенденцией»), колдунья позвала Лихослава в дом.

– Веденя у меня давно ратует за расширение хозяйства, – пояснила она. – Замучил уже. То ему корову подавай, то хотя бы козу. Да и собаку было бы неплохо. А что я выдержала, когда ему в голову втемяшилось, что мне конь нужен! А еще считается, что я в доме хозяйка!

Варлок засмеялся. Смех у него был приятный, чуть более звонкий, чем ожидаешь от большого такого мужчины, но мягкий и обволакивающий.

– Это мне знакомо. Я более семи лет назад на пепелище, что осталось от дома одного, подобрал хозяюшку – домового, токмо женского полу. Уладой зовут. Хотел ее пристроить куда. Сразу не получилось, а позже… – Лихослав махнул рукой. – Привязалась она ко мне, спасу нет. Везде за мной ездит. Я последнее время все не в своих домах живу. Вот как и сейчас – князь мне дом в пользование определил. Объяснял ей, говорил: где это видано, чтобы домовой без дома обретался? Ни в какую. И тоже постоянно бурчит: мол, давай осядем, хозяйство заведем, добро наживать уже надобно и прочее. Так что я тебя понимаю, краса. Страшно подумать, что сейчас снова все это слушать придется. Да уж так получилось – ни она без меня, ни я без нее.

Буяна засмеялась. Варлок рассказывал хорошо. Со вкусом, с пылом, удачно пародируя если не голоса, то интонации.

– А что же не осядешь нигде? – спросила она, посмеиваясь и устанавливая самовар. Веденя что-то задерживался.

Варлок одобрительно оглядел ватрушки, варенье и ладную фигурку ведьмочки:

– Вот и я думаю, что это я не осяду?

Простая фраза почти заставила вспыхнуть щеки девушки. В этот момент в горницу влетел как-то странно взволнованный домовой и начал носиться по ней, расставляя блюда и попутно убеждая людей, что им просто необходимо плотно пообедать где, мол, это видано: голодными ходить.

Ни ведьма, ни варлок не успели и слова сказать, как перед ними уже высились горы снеди одна другой вкусней и аппетитней. Убедившись, что людям еды хватит дней на пять, Веденя вновь куда-то унесся.

Буяна еще несколько минут оторопело таращилась ему вслед.

– Послушай, – недоуменно перевела она взгляд на еле сдерживающего смех чародея, – только не говори мне, что твоя Улада с тобой приехала.